Москва-Серпухов.
когда ты стоишь, подвыпивший, в раскачивающемся тамбуре и отливаешь, мир сужается до размеров дверных окошек в вагонах по обе стороны. стоишь, поглядывая туда-сюда, видишь головы людей, вагон мотается, трясется, сквозь щели и зазоры проскакивает дорога, следишь за струей и ничего больше тебя не волнует.
Луговая-Москва.
вместе с нами в вагон залезала тетка с здоровенной флегматичной собакой на поводке. все вошли, но собака тупо встала перед дверями и притворилась уснувшей. меня попросили помочь, я обхватил собаку за пузо, потянул на себя и понял, что по весу она не уступает мне самому. отцепившись от нее, я забежал в вагон, а тетка стала пихать собаку под зад, а я вцепился в псину спереди - так вместе мы втащили ее в поезд и разошлись. и, сидя на своем месте, я вдруг понял, что у собаки были неимоверно ледяные соски - холодные и твердые, они оставили на моих ладонях прохладные влажные следы. будто мне в ладони насыпали мокрых морских камешков.